8 Адар алеф 5784г.
Во имя благополучия и победы наших воинов, возвращения пленных и исцеления раненных.
Во имя памяти о Любе бат Михаэль из семьи Гинзбург (Лейзерсон-Мешков) и ради возвышения ее души.
Неустанный борец за алию русскоговорящего еврейства, целостность земли Израиля и раскрытие чистого света Торы и пророков.
Ушла из жизни 9 Тевета (день окончания пророчества в период второго Храма) 5782 г.
На горе Синай второй раз
Моше начал подъем на гору Синай во второй раз, после греха золотого тельца.
Шел один, молча.
Надо удостоиться прощения, чтобы хоть как-то начать все сначала.
Потребуются годы осознания, переживаний, ощущений и выводов, чтобы исправить грех золотого тельца - отказ от света Бога.
И все же, нельзя приблизиться к Богу, чтобы не удостоиться чего-то нового, хотя бы отблеска нового света.
Моше пробыл на горе Синай еще сорок дней
Еще внизу Моше попросил: «И сказал Моше: Пожалуйста, покажи мне славу
Свою» (Шмот, 33:18).
Но Всевышний готов был дать и то, о чем Моше, не осмеливаясь просить: приоткрыть тайну блага, спрятанного до тех пор, пока люди, не вернутся к Богу полностью, без тени сомнений и страха.
Божественная слава ... Ты стоишь в стороне, охваченный чувством трепета...
Но это еще не благо.
Благо – от него не закрываются, его не боятся, с ним живут, когда оно в сердце.
Благо – везде и в сердце.
И Бог по милости своей обещал: «Я проведу все благо Мое пред тобою и провозглашу
имя Бога пред тобою» (Шмот, 33:19 10).
Но пока народ не исправит полностью грех «Ты не сможешь увидеть лицо Мое, ибо человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Шмот, 33:20).
До греха золотого тельца мог, а теперь не может. В будущем, когда ни будь…
Лицо Бога будет открыто и никто не будет умирать, потому что будут чувствовать, что Бог повсюду, и в сердце тоже. И душа не будет рваться прочь из тела.
«Лицо» и «благо» сливаются в одно понятие.
Лицо Всевышнего отражает Его глубинное желание стремление дарить добро.
И когда проходит благо – проходит Бог. Не Его внешние проявления, а сама сущность.
«И сказал Бог: Вот место у Меня - встань на этой скале, и ...помещу Я тебя в расщелине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лица Моего не будет видно» (Шмот, 33:21-23).
Перед Моше прошло все благо, но когда оно проходило, он был закрыт ладонью, а когда ладонь была убрана – стал виден «затылок».
Благо - Лицо.
Затылок – только мысль, устремленная на то, чтобы привести в мир благо – сделать так, чтобы люди смогли его воспринять. Само благо еще не раскрыто.
Через сорок дней на горе
И Моше спустился со вторыми скрижалями, которые высек сам из сапфировых камней, которые приготовил для него Бог.
Заповеди на них были записаны Богом. Буквы не прорезали камень насквозь, и сама форма букв была другой, не такой как на первых скрижалях.
Но все же буквы – буквы, написанные Богом. А буквы – символы прямой связи с Богом. И конечно, всякий, кто смотрит на них, обогащает свою душу, тем более, если буквы написаны перстом Бога.
И вот Моше спустился.
Свет лица человека, перед которым прошел Бог
Моше не знал, что его лицо начало светиться. А люди – все, даже А'арон – боялись подойти к нему. Все, кроме Ошеа (в будущем – Йеошуа), который единственный не был затронут грехом золотого тельца.
И А'арон, а потом его сыновья, а потом старейшины приходили к шатру. И Моше поднимал платок и передавал все знания Торы А'арону, его сыновьям, старейшинам.
И только потом - всем сыновьям Израиля. Говорил с открытым лицом, потому что Тору нельзя передать через платок, без света лица того, с кем Бог говорил Лицом к лицу.
Ошеа был рядом с Моше, не выходил из шатра, где Бог говорил с Моше лицом к Лицу. И Благо Бога озаряло и Ошеа. И не из-за него Моше закрывал лицо платком, когда кончал обучать народ Торе.
Мишкан – переносной Храм. Шатер собрания
Вместе с известием о прощении Бога, со вторыми скрижалями, на которых Бог записал десять заповедей Своей рукой, Моше принес с горы Синай (во второй раз) заповедь возвести переносной Храм из досок дерева шитим, и перекинуть через них сверху ткани – четыре слоя - вместо крыши.
Теперь стало ясно, зачем Моше велел взять серебро и золото, которые египтяне в сове время отобрали у рабов, а потом вернули им перед Исходом. Стало понятно, зачем сыновьям Леви было поручено вывести из Египта на повозках, запряженных быками, стволы дерева шитим – и сыновья Леви не бросили их даже, когда нужно было войти в море. Кто-то побросал своих ослов со скарбом от страха, что их настигнут египтяне. А сыновья Леви нет – погоняли быков, подталкивали повозки.
Люди начали приносить к шатру Моше и золото, и драгоценности на строительство Мишкана, спешили, чтобы именно их украшения были переплавлены и стали золотым покрытием для досок, серебряными подставками под досками, или пошли на изготовление драгоценных сосудов переносного Храма: золотого семисвечника, стола для двенадцати хлебов, золотого жертвенника или даже ковчега завета, в котором будут храниться скрижали Бога – и разбитые, и целые.
Несли к шатру Моше от всего сердца.
Так ведь и для тельца принесли золото…
Но разве можно сравнивать? Тогда это было затмение, потянулись за теми, кто уверял, что Бог проявится через тельца. Теперь же приносили драгоценности с полным осознанием того, что Бог повсюду – и в сердце, из которого хотели Его изгнать, чтобы переместить на тельца.
И надо почувствовать, что Бог повсюду и в сердце, и жить с этим ощущением. Хотели почувствовать. И Бог сказал: «Сделают мне Мишкан, и Я буду пребывать в них».
И сердце с радостью было готово отказаться от золота, серебра и других драгоценностей, чтобы поместить в себе Бога.
С золотом и серебром вместе Он не помещается в сердце - не хватает Ему места. Конечно, Богу-то и места не нужно – Он вне времени и вне пространства. Но Он останется неощутим в сердце, если золото проникло в сердце.
Чье золото и чье серебро?
«Возьмите Мне приношение», - сказал Бог.
И только тот, кто понимал, что все принадлежит Богу, а он лишь берет у Бога и отдает Богу, освобождая свое сердце от золота… Только такой человек имел право принести приношения для сооружения Мишкана.
Потому что главное жилище Бога – в сердце.
А у кого сердце болело от того, что он отрывал от себя, отдавал свое – ему велели не приносить. Если золото его – пусть останется у него. Богу не нужно золото человека, ему нужно сердце, как сказали мудрые люди: «Бог требует сердца».
У Ошеа (Йеошуа) не было золота – только медное оружие, так как колено Эфраима, которое он возглавлял, были воинами фараона в Египте и взяли с собой оружие, когда вышли из страны фараона.
Медь Моше тоже собирал на сооружение переносного Храма.
Вон женщины принесли самое дорогое, что у них было: свои медные зеркала – память о том, как они героически, в невероятных условиях, хранили свою красоту в Египте, чтобы оставаться привлекательными для мужей и приводить в мир детей.
Но Ошеа (Йеошуа) не понес свой медный меч к шатру Моше, не пожертвовал его на сооружение Мишкана. Не потому, что дорожил им, а потому что знал: впереди война за землю Кнаан.
Но вот теперь Бог вернется к сыновьям Яакова, уже вернулся… Он сделает чудеса.
И Сам, а не через ангела.
Может быть, оружие-то и не нужно теперь?
Но Ошеа не хотел таких чудес, когда все как дар – на бери готовое.
То, что легко обретается легко и теряется.
Он хотел, чтобы все колена вышли на войну, воевали, проявляли мужество и веру, и удостоились чудес.
«Великий дар Бог дал сыновьям Израиля, - считал Ошеа, - землю Израиля. Но этот дар обретается только через преодоления трудностей, и не редко через страдания».
Дай коленам Яакова эту землю без всяких усилий с их стороны, так они оставят эту землю или не завоюют ее всю, или не изгонят народы из нее полностью.
Если не завоюют ее оружием, мужеством и верой, не будут любить эту землю настолько, чтобы быть всегда готовыми пожертвовать ради нее жизнью.
Особый человек
Бог не оставил Ошеа, не закрыл его сердце, чтобы он не ощущал Божественного присутствия в нем.
Ошеа как ощущал раньше, что Бог повсюду и в нем тоже, так и продолжал ощущать. Только теперь – еще острее, так как он был единственным человеком, который не был затронут грехом золотого тельца.
Ощущение Бога было у него и в мышцах благодаря тому ману, который выпал на него, завалил его как снег и впитался в его кровь и плоть.
И как бы сыновья Яакова не стремились вернуть ощущение Бога в сердце, с какой бы искренностью не жертвовали на Мишкан все то, о чем Бог сказал: «Ибо Мое серебро, и Мое золото…» Никто так остро, как Ошеа не ощущал Божественное присутствие и в сердце, и в окружающем мире.
Поэтому в будущем только он мог ощутить святость земли Израиля в полной мере, всем сердцем. Грех золотого тельца должен был быть искуплен постепенно, с сооружением Мишкана и служением в нем. Только со временем завеса для Божественного света должна была быть устранена из сердец полностью.
А Ошеа нечего было устранять. Никакого следа золотой телец не оставил в его сердце, потому что никогда его, этого тельца, не было там: когда изготовили идола, он был на склоне горы и ждал Моше, и встретив Моше стал единственным человеком, увидевшем первые скрижали.
Один взгляд на них помещал в сердце всю Тору, начинающуюся со слов «Я – Бог Всесильный твой, который вывел тебя из земли египетской, из дома рабства».
И эти слова, начертанные перстом Бога на двух кусках неба, не оставляли места в сердце ни для каких следов египетского рабства, египетских идолов, тельца, подобия бога Аписа.
Так и остался Ошеа единственным человеком без грязи, оставленной тельцом, которую еще предстояло смыть. Но он вместе со всеми принес пожертвование в Мишкан, чтобы не выделяться среди других.
Полгода ушло на сооружение переносного Храма.
Пока он не был готов, шатром собрания считался шатер Моше. В шатре Бог разговаривал с Моше лицом к Лицу, а у шатра Моше разъяснял Тору.
В самом внутреннем помещении– святая святых, отделенном от внешнего помещения завесой, поместили деревянный ящик, покрытый золотом изнутри и снаружи, и в него положили первые разбитые скрижали, и вторые – целые.
На крышке ковчега были установлены золотые ангелы, с любовью смотрящие друг на друга. И это для того, чтобы весь народ знал: Бог по-прежнему любит своих сыновей, любит, несмотря на их грехи. И от них ждет любви.
И вот Шатер собрания готов. Шатер всего народа, не только Моше. Шатер Бога.
Военный стан. Войско, готовое выступить в поход и вступить в сражение
Построились у горы Синай в боевом порядке. В центре – шатер Бога – вокруг – шатры Израиля.
Каждое колено со знаменем своим, чтобы выступить на завоевание земли Кнаан.
С восточной стороны: Йе'уда, Иссахар, Звулун.
У Йе'уды на знамени лев, так как из этого колена будет царь. Царь всегда должен быть впереди, вести войско на врага.
У Иссахара – осел, что указывает на его способность познавать материальный мир. Хамор (осел) и хомер – материя однокоренные слова. Из Иссахара будут советники царя, которые помогут ему упрочить царство – ведь нужно знать, как приумножить богатство.
У Звулуна – корабли. Из Звулуна – мореплаватели. И это не только путешествия и торговля, это еще и знания о других странах, столь необходимые царю.
С юга: Реувен, Шимон, Гад.
У Реувена на знамени – мандрагоры. Сила рождения. Через него приходит благословение для всех колен, чтобы они были многочисленными. Чтобы рождалось много детей, как в Египте, но только теперь в земле Израиля.
У Шимона – город Шхем. Шимон, сын Яакова, в одиночку убил жителей Шхема, похитивших Дину. Остальные братья ему лишь помогали. Так колено Шимона теперь завоюет и другие города в земле Кнаан с помощью Бога.
У Гада на знамени шатры воинов. Гад собирается не только завоевать всю землю Кнаан, но и защищать ее границы, расширить их, благодаря своей силе и военному искусству. И все это – с помощью Бога.
С севера: Дан Ашер Нафтали.
Дан тоже воин. Но в отличие от Гада, его сила не во многочисленности отрядов, а в хитрости, которая помогает побеждать полчища врагов даже в одиночку. На знамени Дана – змей.
У Ашера на знамени маслина. Отражает его особую любовь к земле Израиля. Связь с ней душой. Ведь оливковое масло используют для освещения жилищ. А в земле Израиля горение этого масла, как свет души. Вот Ашер и собирается «раздобыть» в земле Израиля особый свет, свет, черпающий свои силы не только с небес, но и из земли.
У Нафтали – лань. С быстротой передвижения его воинов никто не может сравниться. У лани очень эластичная кожа. И она – символ того, что земля Израиля растягивается – малое вмещает большое. Сколько сыновей святого народа не жило в ней, они найдут и воду и еду в изобилие.
Эфраим, Менаше, Биньямин – на западе.
У Эфраима на знамени – бык-единорог, а у Менаше – бык с двумя рогами. И Эфраим и Менаше – потомки Йосефа, которого Яаков сравнил с быком. Бык преобразует землю, превращает ее в плодородные поля и цветущие сады. Так и потомки Йосефа были готовы работать и работать на земле, раскрывая ее прекрасные потенциалы. Бык-единорог указывает на первенство Эфраима. И на то, что все его физические силы посвящены одному – раскрытию Божественного присутствия через работу на святой земле.
У Биньямина на знамени волк. Животное ночное. Если исчезнет на время свет Бога, и время на земле станет похожим на ночное время, Биньямин и тогда будет противостоять врагам. И молиться, чтобы Бог вернул Свой свет.
Другие материалы и книги здесь.
Comments